— Ты пиши, давай, пиши.
— Что писать-то?
— Все пиши, как есть.
Да, именно так. Резко и необдуманно. Все как всегда.
Моя история начинается именно так, потому что я, и правда, не знаю, с чего начать. Пусть вас не смущает голос моей коллеги, ведь ее приказной тон предвзят и слишком самоуверен. Я привык, меня это не смущает. Ее я понимаю. Убирать дерьмо за другими – это наша работа, но убирать дерьмо друг за другом… хм… Никто из нас на это не подписывался. А уж я-то умею приносить неприятности — здесь и в глаза не заливай.
Зовут меня Олег Кораблев. Все никак не отучу себя от любой возможности отсарказмировать по поводу сложившейся ситуации. Не то чтобы я звезда рок-н-ролла, но мне всего-то сто двадцать четыре года. Меня это не трогает, и вас пусть не трогает тоже.
Где я родился? Не помню. Зато отлично помню, как. Хотя рождением это назвать сложно. Все, как в кино. Сначала туман, потом яркий свет. В целом очередной «божий промысел» с соответствующими напутствиями и неописуемыми приключениями. Только рассказать об этом никому не получится. Вот зараза-то, зато масштабы вселенские! По крайней мере, всем нам в офисе так хочется думать.
Сначала совсем обидно было, теперь попроще. Но все равно мыслишки каверзные ночами мучают: «А если бы я сразу все для себя правильно сделал, а не придумывал оправдания?..» Это, знаете, на что похоже? Как будто тебе под дверь кто-то наложил кучу говна, а ты пытаешься разглядеть эту картинку через призму эффекта бабочки. Бабочки и говно…
Ну, да ладно.
Прошел, значит, я все эти трудности и невзгоды и — бац! — теперь я слуга народа. Можно сказать «событийщик» — обзовем пока нашу работу так, ведь мы создаем события. Надо сказать, часть наших придурков являются настоящими фанатиками своей работы. Если еще проще – несут божью истину в народ. Чаще всего это реабилитировавшиеся наркоманы или бывшие алкоголики. Я, кстати, как-то сцепился с одним из таких. Чурбан обиделся на то, что их святую книгу не обновляли две тысячи лет, хотя сам смело и невозбранно пользуется Гуглом. Да-да, таких здесь тоже держат. Видимо, просто чтобы были. Меня же держат. Вот и их держат. Здесь вообще многих держат непонятно для чего.
Итак, Олег Кораблев. Тридцать лет… извините, сто двадцать четыре года. Событийщик. Не густо…
— Ты про имена напиши.
— Слушай, ну, правда, хватит пялиться! У тебя своих дел, что ли, нет?
Я уважаю Ирину.
Ирина Нечаева. Возраст: четыреста тридцать два года. На вид около тридцати. Сразу определить сложно. Когда улыбается – тридцать. Когда лезет не в свое дело, как сейчас, — все четыреста пятьдесят. Мы с Ириной напарники. К сожалению для Ирины, напарников здесь не выбирают. Тебе просто приходит извещение о новом задании, то есть мероприятии, и кто-то из вас назначается куратором, а кто-то — ведущим проекта. Я куратор. Ирина тоже может быть куратором — она вообще может много кем быть. Поэтому в последнее время ей очень часто приходилось работать за двоих, пока я сидел в каталажке до выяснения подробных обстоятельств моего проступка.
Я уважаю Ирину.
Если подробнее рассказать про имена, то Олег — мое восьмое имя. Олег — мое последнее имя. Постараюсь объяснить доступно.
У любой земной твари только одна жизнь. А у нас — восемь. Своего рода суперспособность, одна из нескольких. У нас их целый набор. Мы, например, можем из молока делать газировку. Это моя любимая шутка. Однажды это сделало настроение всему городу. Когда-то в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом я обратил все бочки с квасом в пиво. Дефицит делал свое дело, я — свое. Кто-то понял, кто-то — нет. Все произошло быстро и случайно, как первая беременность. Сейчас вспоминать весело, а тогда пришлось лишиться глаз на двенадцать дней…
— Олег Игоревич, это все лирика! Ты по существу опять ничего не выдал. Это не отчет, а подростковый лепет с шуточками за триста.
— Чем богаты.
— Очень смешно! Ты сейчас зачем мне это говоришь? Такое ощущение, что мне одной здесь все это надо. Сначала машете хреном, потом мусолите лебеду в отчетах, а на ковре вспоминаете про Ирину Геннадьевну. Не смешно. Мне давно уже смеяться не хочется.
— Ну, правда, Ирин, что я напишу? Это же бред! «Пришли тувинцы. Тувинцы серьезны и не любят шуток. Я не подумал о тонкостях сибирского менталитета и поторопился пошутить. А потом мы перепутали Северную Корею с Южной. И теперь у нас по факту большое новое государство вместо Северной Африки. Точка. Отнеситесь, пожалуйста, с пониманием к верному слуге. Кораблев Олег. Восьмое имя». Грустненько, зато с иронией.
— И читается легко.
— Это да… Хорошо, что улыбаешься. Тебе идет. Мне про хрен добавить?
— Добавь, конечно. Только ты им не махал, а созывал ветер.
Смешно. Но Ирина, как всегда, права: смеяться давно не хочется. Особенно, когда ты дома. Если дома, значит, ты один. А что такое дом вообще? Очередная съемная халупа возле центра. Сколько таких было? А сколько таких будет? Стараюсь избегать этого термина: «дом». Слово как слово, только вот больно.
Я потерял то чувство, когда тебя ждут. В нашей работе это не нужно. Да и невозможно. А если бы и было возможно, не факт, что я поступил бы иначе. И Ирина тоже. Нам сказали, что эту профессию не выбирают. Нам нравится так думать. Нам нравится в это верить. Даже не так. Нам нравится верить в тех, кто это нам сказал. Потому что говорят они мало и по существу. Каждое слово врезается в память и становится частью тебя, чтобы ты ни в чем себе не отказывал и ощущал все прелести своих обязанностей.
Кстати, про обязанности. Обязанности — это словно программа, которую загружают в тебя, как в машину. За пример можно взять современный комп. Есть операционная система – это ты. Программы в ней – твои возможности. Есть панель задач, есть пункты меню, есть браузеры и антивирусы, меняются настройки и все в том же духе. Не буду вдаваться в подробности, так как я очень плохой системный администратор. Но даже полный профан понимает, что не стоит запускать два антивируса одновременно. Точно так же, как и не стоит пользоваться своими возможностями «в поле» без одобрения вышестоящих органов в офисе. Это может, как минимум, нарушить твои способности, а в худшем случае — лишить разума или погубить.
Вот тебе и расклад: висит груша — нельзя скушать. Смотришь на извращенцев, убийц, педофилов, насильников — и стоишь в стороне. Смотришь на войны, эпидемии, геноцид, стихийные бедствия — и ничего не делаешь.
Что будет, если начать самоуправствовать? Думаете, никто из нас никогда не пробовал? Вы представьте, что после плотного праздничного застолья вся переваренная пища внутри организма пошла в обратную сторону. Представили? Это сложно. Примерно такой привкус, сопровожденный вселенской апатией, предстоит ощущать на постоянной основе, если не делать то, что должен. Или делать то, что не должен. И, поверьте на слово, к этому невозможно привыкнуть.
Есть у «событийщиков» и бумажная работа. Полюбить ее сложно, но можно. По крайней мере, я пытаюсь. Получается с трудом, потому что раньше я больше работал в «поле», чем в офисе. «Полем» здесь обзывают реальный мир. Пусть он суров и жесток, все же в нем есть свои преимущества. На тебя меньше обращают внимание, и мелкие проступки наверх даже не попадают. Не то чтобы я хочу избежать ответственности, словно смолящий за гаражами подросток. Я ничем не лучше остальных, просто так получается. Урвать побольше свободы здесь стремится каждый, вот и я в этом смысле ничем от других не отличаюсь. Разве что восьмым именем. Таких случаев за все время существования этой конторы было всего несколько. Тут уж только на себя остается обижаться. Поэтому теперь благодаря добросердечной человечности и вселенскому терпению Ирины я с гордостью просиживаю штаны в офисе.
Про офис. У нашего офиса все как полагается. Есть несколько подразделений и филиалов. Это большая, сложная бюрократическая паутина, битком заполненная системными тонкостями. Чтобы получить разрешение на излечение одного детского сада от свиного гриппа в среднестатистическом провинциальном городке, нужно собрать, а иногда и подделать столько же бумаг, сколько требуется на приобретение недвижимости или оформление ссуды в реальном мире. Казалось бы, несравнимые понятия, верно? Почему судьбы людей зависят от всей это бюрократии? Поневоле начинаешь задумываться: в какой же именно момент все пошло не так, и мы оказались в такой… хм… холодной темноте… а, проще говоря, — в заднице? Кому пришла в голову идея, что здоровье ребенка равно себестоимости норковой шубы или золотых часов? Говорить об этом можно долго, а вот начать действовать не каждый сможет. Поэтому такие случаи, с восьмым именем, можно по пальцам пересчитать.
Сарказм. Ничего, где наша не пропадала? Посидим ровно и поищем плюсы…
— Забыла тебя обрадовать. В этот раз отчет пойдешь сдавать сам.
— Сам?.. Ну, хорошо…
— Почему удивляешься? Я давно предупреждала тебя. Ты уже готов. Я же разобралась, и ты разберешься. Голова, два уха. Шутки шутками, да пора взрослеть.
— Ишь ты, куда уж старше?..
Вроде отстрелялся. Даже глаз не дернулся, да внутри что-то сжалось. Я никогда не боялся оказаться на ковре, и знал, что меня это коснется. В один прекрасный вторник честный воин «поля» Олег Кораблев окажется на ковре у Всевышнего. Забавная ситуация: подумать можно — представить сложно. Всевышний и Олег Кораблев. Вот он, момент истины. Распускаю руки в стороны лебедем, как Роберт Джон Дауни-младший на знаменитой картинке. Если бы у нас были мемы, мой бы занял вершину хит-парада…
Можно сказать, час расплаты. К такому невозможно приготовиться. Я уже вижу эти жадные взгляды, наполовину пропитанные грязной жаждой сплетен, наполовину разящие страхом. Вот узнают про это коллеги из ирландского филиала, смеха будет ведра четыре. Тамошние ребятки поимпульсивнее местных. Если один хорошо пошутит, у всего офиса весь день свободный…
Ага, довелось мне побывать на родине Лепрекона. Командировка. Даже не подрались, наоборот: теперь есть, чем хвастать перед своими компетентными товарищами по цеху. Эта новость была на повестке дня, как яркий заголовок в самой желтой газетенке: «Кораблев уехал с седьмым именем и вернулся с седьмым именем, и никто не пострадал, и даже Ватикан так и остался карликовым государством»…
Вроде серьезные вещи пишу, а все как анекдот. Без юмора скучно…
Да, про филиалы. Филиалов у нас много. Так же, как и работы, которой все больше и больше. По крайней мере, нам так говорят, а тому, что говорят, надо верить непрекословно. Я уже писал выше об этом. Вначале я думал что, штатных сотрудников много, раз создают столько контор. Ну, мало ли? Всех же надо чем-то занять. Помните крестовые походы? Ага, так вышестоящие органы боролись с нашей безработицей. Вот тебе циркуль, крутись, как хочешь. Можешь тыкать в людей, можешь стать инженером. Тыкать в людей, прикрываясь «божьим промыслом» проще, чем мыслить разумно. Тем более, «Бог говорит» — разве не внушительный аргумент?
А еще есть подрядчики!
Итак, по какому принципу работают филиалы? Все просто. Не секрет, что все мы божьи дети. Очень разные. У каждого народа есть своя индивидуальность: традиции, легенды и, конечно же, религиозные странности. Если основываться на этом, то филиал можно было открыть на каждой улице Чехословакии в период советской эпохи. А так каши не сварить. Поэтому появляется подрядчик.
Не хочу пугать, но эти парни даже меня смущают. Вот уж кого здесь держат по действительно непонятной причине! По сути, они все только портят. Я ни разу не видел ни одной из этих фирм-однодневок, которая хоть чего-то добилась. Мне кажется, по природе своей они не могут делать хорошо. Лучше от них точно не становится. Это субъективное мнение, за которое даже мне язык не отрежут.
И вот этот подрядчик предлагает решение проблемы с незначительными потерями. Зачем водить вилами по воде, ожидая прилива? Находится пара человеческих изъянов, а за всю историю человечества поводов и фактов хоть пруд пруди. И в одно мгновение честный народ превращается в нацию. Не работает? А как вам другое слово – раса? Не работает и это? Ничего страшного, завтра мы непременно дадим вам результат.
Сейчас уже меньше вызывают страха и опасения такие провальные махинации как нацистская Германия или Советский Союз. Но все это было. Таких, как я, тоже сильно потрепало. На чужих и наших не делились. Шли плечом к плечу. До конца. Вспоминать не хочется. Тошнит.
Кстати, все эти микроконторки подрядчиков вы можете обнаружить среди многочисленных офисов в реальном мире. Обычно они занимают места туристических агентств или юридических фирм. Иногда это банки. Однажды я наткнулся на такую автомойку. Но чаще всего это — заполонившие города будки с надписью «Деньги в долг».
Люди всегда будут верить. Сегодня — браузеру, вчера — телевизору, позавчера во Всевышнего, ранее отдавали себя без остатка Земле-матушке, и руки тянулись к солнечному свету. Разве не повод создать филиал?
«Тук-тук. Есть свободная минутка? Хотите поговорить о Боге? Мы знаем, что нужно делать!»
«Верите в Лепрекона? Мы уже здесь».
«Сегодня день Одина? Посмотрите за окно. Вы что-нибудь слышали о кованом молоте?»
Наш шаг все тверже и резче.
«Перун разит молнией? Мы идем к вам!»
«Сатурн пожирает Нептуна? Мы твоя защита!»
«Безжалостная Афродита мстит за отверженную любовь? Мы твой меч!»
«Доверься творцу Брахме. Мы твоя уверенность!»
«Открой священный Коран. Мы — это ты!»
«Положи руку на Библию. Мы — твое вчера, сегодня и завтра!»
Так и получается…
Теперь по-простому: нет подрядчика – нет проблем. Жаль, что не все так думают.
— Готово?
— Готово.
— Иди, тебя уже ждут. Удачи!
— Звонили?
— Много слов – мало дела. Иди.
Почему- то вспомнились времена царской России. Тропинка вдоль проселка и речка. Речка… Речка? Приятное ощущение, только картинка очень размыта.
Память у меня хорошая, но ее иногда словно контролируют. То, чем не пользуешься, растворяется из-за ненадобности. Зато иногда всплывают некоторые фрагменты совсем уж древних эпох. Тогда во время схваток женские половые органы посыпали сахаром для того, чтобы «младенчик на сахарок выполз». Пусть это и провинциальный стиль, но все по фактам, из уст в уста, из поколения в поколение. Как-то в одной деревне больной зуб подростку прижигали топором. Наверное, по близости, не нашлось вороньих когтей, которые также использовались против выпадения волос. Тогда не жалели ни сахара, ни топоров, ни ворон. Это многое объясняет…
Интересно, кто-нибудь из наших помнит абсолютно все? Так ведь и с ума сойти можно. Не могу представить себе. Если Ирине четыреста тридцать два, только подумайте, сколько войн она пережила! Это ладно. А вот сколько войн она предотвратила? Даже стыдно порой за себя становится. Я уважаю Ирину. Пятый век, а у нее всего-то четвертое имя. Вот что значит — жить правильно. Имя обновляется автоматически, в среднем раз в сто лет, если не стрелять именами, как из пистолета.
Про отчеты. Всеми этими бумагами обычно занималась Ирина. Я всегда искал любой повод, чтобы смотаться из офиса в «поле». «Поле» — это хорошо. «Поле» — это понятно. А о схеме офисной работы я до сей поры вообще не задумывался. С чем бы сравнить?.. Ну, вот, к примеру, вы ведь не обращаете внимания на такие вещи, как мусор. Точнее, вы не контролируете весь процесс избавления от него, разделяя его на конкретные моменты. Вы заполняете пустой пакета бытовыми отходами, относите его в мусорный контейнер, и оттуда он уже без вашего участия попадает в мусоровоз. О том, каким путем мусоровоз едет на свалку, вас уже совершенно не заботит. Вы просто берете и выкидываете мешок на помойку. Конец. Вот и здесь так же: я просто оставлял отчет на рабочем столе для Ирины и уходил в «поле».
Я никогда не думал о том, что там наверху. Я никогда не касался этого. Я не задумывался, что там дальше. Я не хотел. Несмотря на весь мой пыл, меня долгое время устраивало то, что я делаю. Приходила Ирина, забирала отчет и уносила наверх. После мне на почту приходило извещение о новом задании или решение о наказании, если ситуация была чрезвычайной. Поэтому, если быть откровенным, дальше четвертого этажа я никогда не поднимался.
В отличие от меня Ирина знает ответы на многие вопросы. Не только о том, каким путем мусоровоз едет на свалку. Я догадываюсь, как это происходит: «Файл», «Сохранить как»… Ирина знает всех, кто на этой свалке работает… «124 – 8. Кораблев»… Мне кажется, она готова составить им график работы и проконтролировать, сколько мусора было переработано, а сколько утилизировано… «Количество экземпляров – 1»… Поэтому в первый раз без ее участия мне было не по себе… «Печать»… Что ж, этот день настал.
Зашумел старый струйный принтер. Теперь я понял, почему его не обновили на более быструю модель: пока он печатает, можно успеть покурить и выпить кофе. Или выпить чего покрепче. Как мне сказали, «мальчик я уже большой, и мне пора взрослеть».
Я взял папку с распечатанными бумагами, посмотрел на сосредоточенную за работой Ирину и вышел за дверь. Пока все идет хорошо. Ну и что, что я ни разу не был выше четвертого? Ничего важного – ничего страшного. Просто как-то не приходилось… Черт возьми, кого я обманываю?
Дошел до лестничного пролета. Посмотрел наверх. Посмотрел вниз. Все успеется… В голове забегал таракан… Я покрутил сигарету в руках…
Решено! Идем наверх через низ! Настоящий метод Кораблева.
Просто внизу есть «Мастер Вин» и курилка.
_ _ _ _ _
