1 том

БЕГИ!

Беги! Пока есть время убежать.
Оно не будет больше ждать.
Беги, пока еще хватает сил,
Пусть этот мир невыносим.
Беги! Они добьют его без нас
Потоком лживым грязных фраз,
Ударом злобных сильных рук.
Беги! Ты слышишь сердца стук!
Навстречу солнцам и ветрам,
Навстречу небам и морям,
Забыв про горечь грязных слов,
Беги на свет из детских снов.
Из стен, решеток и замков,
Сквозь плиты кладбищ и домов.
Закрой глаза и не смотри.
Беги! Прошу тебя, беги!
Я так устал бежать один,
Не видя света и пути,
Теряя разум и друзей
За пустотой больных идей.
Беги от них по головам,
Стянувшим душу проводам,
Стирая память с серых лиц,
Беги, не ведая границ.
От тайных режущих обид
На солнца свет, крича навзрыд.
За ветры, реки и моря
Беги, пока глаза горят,
Сжигая светлую печаль —
Здесь больше ничего не жаль.
Забыв про страх и тормоза,
Беги — и не смотри назад.

Ломография

Дорогая, нет больше дома,
Несмотря на законы Ньютона.
Дорогая, нет больше дела
До возможностей или пределов.
Дорогая, вектор нарушен,
Твой инспектор нам больше не нужен.
Мы с тобой так давно знакомы,
Дорогая моя аксиома.
Дорогая не верит в сказки,
Верит в жизненную указку,
По ночам мечтает о чуде
И не знает, что с нами будет.

Долго выдерживал выдержку,
Замаслаивал маслом масло я,
Так плотно закрыто открытое.
Опасно горит неопасное.

Дорогая моя, дорогая,
Здесь никто ничего не узнает.
Здесь никто ничего не напишет…
Дорогая лежит и не слышит.
Дорогая молчит и дурит,
Ждет сигналов, ждет перекура.
Ждет, когда я загнусь от страданий.
Аксиома молчит и знает.
Дорогая плюет на ошибки,
Пишет песни и дарит улыбки…
С топором не нужна орфография,
Дорогая моя Ломография.

На фотографиях

Сколько было слов
Сказано до боли верно,
Сколько было снов,
Сколько было мыслей скверных.
От осени к весне,
С весны до осени
Мы так хотели вверх.

Сколько еще слез,
А сколько радостей.
Так много не всерьез,
Так много гадостей.
От лета до зимы,
С зимы до осени
Мы так хотели вверх.

На фотографиях
Взлетают стаи птиц,
Они не ведают границ.
Мы тоже можем, как они,
Но разбираем этот мир.
Они летят над головой,
Я не смогу уйти домой.
Я здесь останусь навсегда
С тобой
На фотографиях.

Только не молчи —
Это будет слишком честно.
Слышно, как стучит.
Здесь не будет больше тесно.
От осени к весне,
С весны до осени
Мы так хотели вверх.
И хочется бежать,
Да такого места нету.
Нам не убежать,
Ты же видишь все ответы.
От лета до зимы,
С зимы до осени
Мы так хотели вверх.

Уходят.

Шорох ладоней. Время уходит.
Кто то теряет кто то находит.
Оно разъедает доверие к людям.
Спросить бы у неба, что с нами будет.
Уходят минуты: в забитых трамваях
Торопятся люди, куда — я не знаю.
Я знаю, что нам не хватило там места.
Я понял, что мы не из этого теста

Уходят.. минуты и люди,
Я тоже не знаю, сколько мы будем
Тянуться до рая.
Уходят.. Летит самолет
Мимолетное детство, постой же, пилот,
Я еще не согрелся.
Я так сильно замерз.

Шорох ладоней пустые карманы.
Тех, кто не в стае, здесь били ногами.
Спросить бы, за что, да уже и не важно.
Вокруг тишина, и теперь она в каждом.
Я не один, ты все еще рядом.
Достаточно взгляда — понять, что нам надо.
И пусть наших песен никто и не слышит,
Мы все еще живы и мы ими дышим.

Уходят.. минуты и люди,
Я тоже не знаю, сколько мы будем
Тянуться до рая.
Уходят.. Летит самолет.
Мимолетное детство, постой же, пилот…
Я еще не согрелся.

Уходят люди и годы,
А, может, все это плохая погода
И мертвое лето.
Уходят.. Плывут корабли.
Пусть идут мимо нас, пока мы на мели.
Но огонь не погас,
Чтобы каждый согрелся.

Кобейн

Здравствуй, Кобейн,
Я такой же как ты.
Это значит, мой бог меня не простил.
В наших глазах догнивают цветы.
Вместо легких смола, вместо сердца тротил.
Порваны струны,
Пальцы разбиты,
Челюсти быдла достали до пола.
Нервы на взводе.
Мы не раскрыты.
Я звезда Рок-н-ролла! Звезда Рок-н-ролла!

В небесах

Я верю в свободу растрепанных крыльев.
Я вижу, как мы задыхаемся пылью.
И время уходит, легенду оставив,
О том, что мы были и нас растоптали,
Разбив наше сердце, ломая надежду.
Мы стали другими и будем как прежде.
Но те, кому нравится вкус чужой боли,
Стонут под тяжестью собственной роли.

Где-то там в небесах
Кто-то видит и плачет навзрыд.
Где-то там высоко
Мы не знали обид.

Ты держишь в руках кусочки свободы.
Ты видишь, за нами тянутся годы.
Время уходит, а мы остаемся.
Оно будто знает, что мы не вернемся.
Те, кто за нами, глодают осколки
От наших сердец, скитаясь, как волки.
Они задыхаются тяжестью роли,
Когда с ранним светом уходит вкус боли.

13 лун

Средь мертвых морей и умерших рек,
Покрытых печалью затянутых век,
Идем мы с тобой по мертвому небу.
Мы там навсегда, где никто еще не был.

Ведь просто уйти нам никто никогда не позволит.
Зачем же тогда вокруг сплошные капканы?
Но будет не больно, всё будет не больно.
И в сердце твоем, поверь, не останутся раны.

На кладбище солнц есть наши следы,
Что в небо бьют светом. Растопятся льды.
Идем мы с тобой, и в округе все меркнет.
Другие не смогут. Они там ослепнут.

Не прикасайся ко мне

Не прикасайся ко мне, я больше не буду хранить
То, что горело внутри — останется только добить.
Не прикасайся ко мне, иначе придется убить.
Белые пальцы твои в глазах моих начали гнить.
Не прикасайся ко мне, тепло заменяя на яд.
Осколками стекол летит разбитый туманный взгляд.
Не прикасайся ко мне, бензин подливая в огонь.
Не прикасайся ко мне — не пачкай в крови ладонь.

Не трогай меня изнутри. Прошу: отцепись и забудь.
Не заслоняй гортань — порою так трудно вдохнуть.
Закрой мне лицо рукой, можешь лишить меня глаз.
Я вижу твои глаза, вижу в последний раз.
Не рви мою душу, как ткань, ее очень больно зашить.
Не приближайся ко мне — придется тебя задушить.
Не источай этот яд, оставь свои слезы себе.
Не прикасайся ко мне! Не прикасайся ко мне!

Останется в осени

То, что замазано красками, не значит — запрятано в осени.
То, что закроется масками, раскроется злыми вопросами.
Только по светлой памяти запомнишь молчанье осени,
Ведь то, что останется в осени,
Останется только в осени.

И только бы голову трогала, и трогала только местами бы.
То, что зимой под сугробами, не значит — весной растаяло.
Только по светлой памяти врезается с запахом осени.
Ведь то, что останется в осени,
Останется только в осени…

Я хочу уйти достойно,
Но так сильно, но так больно.
Ты не сможешь отвернуться.
Ты не сможешь не вернуться.
Ты не сможешь отступиться.
Здесь так просто оступиться.
Звон стекла, в натяге нервы…
Кто то должен
Сделать первым…

То что останется в осени,
Останется только в осени…

Мы здесь

Нарисуй из узоров из слов бумажный корабль — и до самого солнца
Из тревожных обид на листке восемь капель летит на рассвете в оконце.
Этот мир — он сырой, недоспелый, но его все хоронят, а он вовсе не черный.
Ведь я тоже давно не дышал, но сегодня я жив, я сегодня не мертвый.

Ты не бойся, умойся росой, и глаза закрывай. Не тревожься о море.
Твои верные псы на закате летят за тобой, забирая все горе.
Этот мир он такой же, как мы, и он также боится на честном рассвете.
Я так долго не жил, до сегодня дышал стекловатой, и тоже заметил.

Да, пусть будет всегда как всегда.
Мы здесь! Разлетаются звуки!
Да, пусть все это словно игра.
Слышишь стук? Это сердце! Возьми его в руки!
Мы здесь! Мы все еще здесь.
Мы здесь! Мы все еще здесь.

Почему ты улыбаешься?

Бессонная ночь и холодное утро.
Идем по прямой неизвестным маршрутом.
Все те, кто за нами, остались за нами —
Пусть говорят.
Мокрые ноги, идеи в кармане.
Они никогда ничего не узнают.
Ведь тех, кто совсем не имеет предела,
Совсем не понять.

Почему ты улыбаешься, когда рассвет?
Когда не спишь, и завтра нет,
Когда так страшно и смешно,
И ветер воет…
Почему ты улыбаешься и видишь сны
от осени и до весны?
Горят по-прежнему твои глаза.

Дорожная грязь, колеса маршрутки.
Я знаю: твой номер, часы и минуты
Давно не имеют границ и предела —
Так же, как мы…
Где-то скрывается лето.
Рассыпалась соль — плохая примета.
Я не готов, и ты не готова,
Но все ерунда…

Почему ты улыбаешься, когда рассвет?
Когда не спишь, и завтра нет,
Когда так страшно и смешно,
и ветер воет…
Почему ты улыбаешься и видишь сны
От осени и до весны?
Горят по-прежнему глаза…

Почему ты улыбаешься, когда молчишь?
Когда идешь, когда ты спишь,
Когда по лужам, и весной,
Когда со мной и не со мной.
Собакам, солнцу и луне,
Когда ты снова снишься мне,
Когда так больно одному,
И люди смотрят…
Почему ты улыбаешься?..

Время

Время утекает сквозь пальцы.
Тяжелое бремя — нести и скитаться
В погоне за счастьем. Друг против друга
Все рвутся на небо, но ходят по кругу,
Силы потратив на злобу.
С протянутых рук здесь снимается проба.
Стало не страшно, но очень обидно.
Здесь раньше был выход, но больше не видно.

Время уйти или остаться здесь,
Сдаться и лечь, зная, что выход есть.
Правду принять или закрыть глаза,
Два шага вперед — три шага опять назад.

Время горит, как бумага.
Просрочена память. Медаль за отвагу,
За тех, кто старался, но выше на прыгнул,
Безжалостный ветер вырвал и выгнал.
Больно понять и признаться,
Сложнее солгать, но остаться.
Мы были так близко, мечта так реальна.
Разбросаны души, все рационально.

Время простить или забыть друзей,
Снова понять, что ты здесь один, ничей.
Время сорваться или терпеть и ждать,
Смело сказать или молчать и лгать.

Ну же!

Ну же, подай мне руку!
Переживем разлуку.
От всех напастей нам поможет лишь одно лекарство.
Ну же! Так просто верить.
Пусть нараспашку двери.
Давай не будем поддаваться злобе и коварству.

Пусть смеются злые люди,
Говоря, что это глупо.
Только ярче, только выше,
Только ближе, друг за друга.
Пусть твердят, что жизнь приносит
Только разочарования —
Мы не с ними, нас уносит
От привычных оправданий.

Ну же! Я точно знаю:
Вместе не пострадаем.
Пусть совсем не понимают, пусть осудят и гадают.
Ну же, давай смелее,
Громче и веселее!
Отговаривать нас будут те, кто ничего не знает.

Одинаково

Пара секунд обманами
На восемь часов откровения,
Десять минут сострадания…
Убийцы мы или гении?
Слепость благих намерений
С долей непонимания.
Сколько еще истязания,
Если душа так изранена?

Сколько же дней одинаковых
Дегтем с годами вяжется…
Уходят все одинаково.
Люди мы или кажется?
Эгоизм прошедшего времени.
Сколько за бранью смазано…
Циники поколения
Временем и наказаны.

Сколько же будет поводов
Молчать в тишине прокуренной?
Сколько же будет доводов?..
Верю я или дура я?
Страшно или так холодно?
Живу я так или мучаюсь?
Разве кому не все равно? —
Снова себе накручивать.

Выше

Я сделаю все
Так, как ты хочешь,
Я сделаю больше,
Сильнее и точно.
Только, прошу: не молчи.
Луна, как ворона,
На ветке повисла.
И ночью с ума
Улетела Алиса.
Теперь уж кричи — не кричи.

Выше, выше,
Выше моих сил.
Тише, тише,
Только не проси.
Знаю, больно.
Кто придумал роли?
Кто придумал тормоза?
Сложно, ложно…
Осторожно! Понял.
Не смотри назад,
Не смотри.

Ты сделаешь все
Так, как сумеешь.
Всю тяжесть внутри
Просто так не развеешь.
Опять заблестели глаза.
И жизнь размотало,
Как киноленту,
Закончилось время,
Летят километры.
Так надо — кто-то сказал.

Выше, выше,
Выше моих сил.
Тише, тише,
Только не проси.
Знаю, больно.
Кто придумал роли?
Кто придумал тормоза?
Сложно, ложно…
Осторожно! Понял.
Не смотри назад.

Маленький Иисус

Разбитые лица, невзрачные стены.
Все по нулям, разодраны вены.
Мы больше не слышим стоны друг друга.
Мы просто молчим — и снова по кругу.
Плесень и шифер, потертые крыши,
Холодное небо… Хотелось стать выше.
Хотелось забыть и уехать подальше —
До самого неба, от злобы и фальши.

Они сильны и страшны,
Они умней и старше.
Но все дрожат от страха, стоя у стены.
Они быстрей и выше,
Но ничего не слышат.
И только на краю они становятся равны.

Пряча в рукав холодные пальцы,
Закрыться от мира за каменный панцирь,
Скрывая от глаз следы на запястьях —
Следы догоревшего детского счастья.
А где-то без страха живущие люди
Пройдут тихо мимо, но громко осудят,
Своим безразличием слепо ломая.
Они никогда ничего не узнают

О тех, чья удача закрыта железным замком.

Нет!

Равносильно тратя силы,
Выносило невыносимо.
Я не знаю,
Я не слышу.

Сколько нам осталось?
Что от нас осталось?
Принимаем в дозах этот яд.
Дай скорее руку.
Выжженное в муках,
Слышишь, бьется сердце?
Это я!

Нет! Нет! Нет! Нет! Не смотри на них — выше и выше.
Есть только я, есть только ты — и есть эти крыши.
Нет! Нет! Нет! Нет! Не смотри на них — старайся не видеть.
Каждый раз ложь, всякий раз яд — лишь бы обидеть.

Все возможно, только сложно.
Осторожно ножом по коже.
Пострадаем —
Не увижу.

Сколько нам осталось?
Что от нас осталось?
Молча закатаем рукава.
Почему так больно?
Поменяюсь ролью…
Я не помню — в памяти провал.

Чужое

Честно? Все будет нечестно.
Здесь стало так тесно,
Здесь все осторожны.
Я знаю. Я тоже.
Правда? Все будет неправдой.
Здесь каждый оправдан.
Здесь все сбились в стаю.
Я тоже, я знаю.

Чужое солнце, чужое небо,
Чужие мечты… А мне бы
Остывшего кофе и верного друга,
Чтобы уйти из чужого круга.

Живу чужой мечтою,
Дышу чужой свободой,
Лечу в чужое небо.
Мне мало кислорода.
Из ненадежных рук
Упрямо вырываюсь.
Я ничего не знаю —
И снова ошибаюсь.

Чужое солнце, чужое небо,
Чужие мечты… А мне бы
Остывшего кофе и верного друга,
Чтобы уйти из чужого круга.
Чужое небо, чужая свобода,
Чужие мечты… И так год за годом.
Пора бы забыть про верного друга.
Мне дали понять, что не уйти…

Музыка в голове

Создает переносные картины,
Невыносимое теперь выносимо.
Прости меня за мою агрессивность,
За пассивность моих активов
И за музыку в голове.
Захоронят на похоронах
По структуре моральных законов,
По фактической теории практик,
Разработанных мною тактик
Из-за музыки в голове.
Я не стану писать о морали,
На меня чтоб не заорали.
Чтобы руки не замарали,
Заверну аккуратно в марлю
Злую музыку в голове.
Я сильнее назначенной цели.
Вижу ноль в головном прицеле —
И только музыка в голове,
Музыка в голове.
Рассудительно и объективно,
Аргументировано и продуктивно,
Меня закрыло в моей голове,
Злая музыка в голове.
В мыслях и чужих разговорах,
На подстанциях и на заборах
Что-то шепчет в моей голове,
Злая музыка в голове.

Навсегда

Кажется, все: вот и точки над «и»,
И ты не при чем, как цветы без воды.
Снова молчать, не договорить,
Проще закрыть, проще забыть.

Очень сложно понять, но сложнее уйти.
Мы потратили все на надежду дойти
До конца.
Но я не вижу конца.
Снова двигать вперед и друг друга простить
За обиду и ложь, за попытку спастись
От себя.
И каждый сам за себя.

Просто верить без сил в ожидании звонков,
В окружении дней из чужих голосов.
Пять минут сигарет. Закрывается счет.
Может, кончился срок. Может, хватит еще.

Очень сложно понять, но сложнее простить.
Кто играет в любовь, кто играет в «забыть
Навсегда».
Навсегда…
Снова встать и упасть, снова быть до конца.
Снова чувствовать, как холодеют сердца —
И опять,
И опять.

Не оставляй

Не оставляй меня здесь,
Среди разбитых серых стен,
Среди пустых и рваных душ
И ровных линий серых вен.
Не уходи, закрыв глаза,
Не видя вытянутых рук,
Не слыша крика изнутри…
Ремнями грудь сжимает круг.

Не оставляй, срывая крыши и мосты.
Не уходи, ломая стены и мечты.
Сожги дотла.
Жги дотла.
Здесь нечего делить.
Оставь меня…
Останься здесь,
Не уходи!

В разбитых стенах темноты
Разбивая руки в кровь,
Пытаясь выйти и забыть,
Увидеть, как сгорает новь.
Не оставляй! Я чую, страх
Скребется вдоль бетонных стен.
Сожги, оставив только прах.
Здесь больше нет.
Здесь только тлен.

Загон
Заткнись и молчи. Слова – это нож.
Заткнись. Не кричи, что чувствуешь ложь.
Поганые крысы, снующие стаей,
Всю душу прогрызли, ничего не оставив.
Просто заткнись. Впереди твое время,
Глаза закрывая, забудь это бремя.
Сожми свою веру и спрячь ее в душу.
Кто все еще верит, того тоже душит.

Заткнись, но кричи, дыша сажей от слов.
Гложет усталость от душных оков.
Холодной щекой прижимая бетон,
Кто-то упал. Режется стон.
Вокруг меня люди, как дикие звери,
Снуют по загону дикой стаей, не веря,
Стеная и плача от собственных бед.
Не покинуть загон. Они ставят запрет.

Выхода нет

Мертвой рукой за карниз. Догори как звезда.
Брось, что уже не вернуть — оборви провода.
Резким движением вниз бросает на край.
В темном углу на полу обреченности рай.

Нежнотаиться, как ртуть.
Брось, что уже не вернуть.
За руки — выключим свет,
Зная, что выхода нет.

Таял в ладонь парафин. Терпенье — свеча.
Больно, но замкнута цепь — разорви сгоряча.
Страшно, до боли смешно, и давно не секрет…
Сердце в груди, как метро. Выхода нет.

Нежнотаиться, как ртуть.
Брось, что уже не вернуть.
За руки — выключим свет,
Зная, что выхода нет.

Неба

По времени живых вагонов,
За голосами в телефонах
Кричать, ловить все мысли о тебе.
В две тонны километров неба,
Руками в белых хлопьях снега
Летать, смеяться, ждать тебя в себе.

Ветер города сложил в страницы,
Светит фонарями в странных лицах.
Мерить время в серых электричках,
Верить — разжигать коробкой спичек.
Небо
В две тонны километров до тебя.

Громче солнц кричать на крышах,
Выше неба лучше слышать,
С разбега вверх дышать в твоих глазах.
Пустые цепи слов в огонь,
Всего себя в твою ладонь.
И стены улиц рассыпаются в слезах.

Теплом затягивая раны,
Тобою набивать карманы.
Наружу вылетает нутрь,
Звездой, всходящей рано утром.

Дыши

Я слышу, во мне осталось так мало,
Как будто внутри чего-то не стало.
Я знаю: от страха они ненавидят,
Ведь проще молчать и проще не видеть.
Тот, кому сложно и трудно поверить,
Упрется ногами в открытые двери,
Крича, что плевать и ему все равно.
Так просто мешать с любовью дерьмо.

Кричи, пока есть время.
Кричи! Ты станешь первым.
Дыши!!
Кричи и будь со мною.
Я здесь, я за тобою.
Я здесь.

Хочется верить: жизнь — это не боль.
Что ты не один, и кто-то с тобой.
Страх на глаза — словно плотная ткань.
И в спину твою сыплется брань.
Зачем им идти и во что то вникать,
Если обиды мешают им встать.
Кто наверху играется всласть,
Даже не знает, как больно упасть.

Кричи, пока есть время.
Кричи! Ты станешь первым.
Дыши!!
Кричи и будь со мною.
Я здесь, я за тобою.
Я здесь.
Кричи! Никто не слышит.
Кричи! Беги по крышам…
Беги!
Кричи — откроют двери.
Кричи — я буду верить…
Дыши!..

Те, кто живет, раздавая себя,
Уходят так просто, уходят любя.
Пока собирается очередь тел,
Кто очень хотел, да сидел и потел.
Жить, а не быть Ты — живая вода.
Любой может выйти за дверь навсегда.
Им за весточкой в рай щемиться и ныть,
Ведь тот, кто ушел, того просто забыть.

Час-двадцать до осени

Я не могу понять, но что то во мне чужое:
Съело вокруг людей, съело меня с тобою,
Сделало солнце черным, сделало небо красным,
Жизнь сократило вдвое, сделало все напрасным.

Мы так хотели встать — тянули на шее камни
С темных углов на свет, но заколочены ставни.
CБросили камни в воду — всех разнесло цунами,
И вот нас осталось двое – время пришло и за нами.

Скажи мне! Сколько точили ножи мы?
Сколько спасали друг друга?
В бегах от себя и по кругу — от осени к осени.
Слышишь? Я знаю, ты все еще дышишь.
Я чувствую, что-то сломалось.
Мы все на краю, нам осталось — час-двадцать до осени

И тают секунды. Глаза закрываем друг другу,
Чтоб не было больней.
И тают секунды. Мы просто несемся по кругу
Ночных огней.

Ключи

Все, все как всегда:
Вода и кофе, пара слов и пустота.
Все. Все так, как есть:
Я — драный кот и ты — проглоченная шерсть.

Скажи мне, где ключи от крыши.
Только к небу, только выше.
Я теперь тебя не знаю,
Я теперь и не услышу.
Этой ночью ты нечаянно,
Так противно, так случайно

Врешь, что не уйдешь.
Бросает в дрожь из кожи вон, зубами в нож.
Все, все до костей.
Набраться сил и перебить твоих друзей.

Скажи мне, где ключи от крыши?
Ее сносит, ты не слышишь?
Ее рвет, а ты не знаешь.
Я кричу, а ты не дышишь.
Этой ночью ты нечаянно,
Так противно, так случайно
Верно, медленно и долго…
Я считаю это долгом…
Так болезненно по ранам…
Говори, что это странно,
Говори, что ты не знаешь…
Ты молчишь и умираешь.

Тени
Так тихо идут вдоль стены чьи-то тени.
Здесь кто-то другой, это не я.
Так тихо скребутся вдоль стен чьи-то тени.
Мир стал чужой, но он слышит меня.
И мне здесь не спрятаться, нет! Среди стонов,
Кладбищ домов, заколоченных душ
Я слышу: начало конца очень скоро.
Небо закроет черная тушь.

Они идут за тобой…
Они идут за тобой…

Прячьтесь! Лезут черные тени.
Прячьтесь! Тысячи рук за теми,
Кто все еще здесь…
Кто все еще есть…

Здесь даже камни пропитаны страхом.
Здесь полчища крыс скребут по углам.
Здесь чистое сердце травится ядом.
Здесь люди — как нелюди, совесть — как хлам.
Здесь всюду слышны крики и стоны.
Здесь улицы все пропитаны тьмой.
Ты слышишь, скребутся вдоль стен чьи то тени?
Черные тени идут за тобой…
Черные тени идут за тобой…
Черные тени идут за тобой…
Черные тени идут за тобой…

Прячьтесь! Лезут черные тени.
Прячьтесь! Тысячи рук за теми,
Кто все еще здесь…
Кто все еще есть…
Они идут за тобой.
Они идут за тобой…

Восемь секунд

Восемь секунд короткого счастья.
Холодная ночь и синее платье.
Глаза — словно радость наивной собаки,
И руки дрожали показывать знаки.

Мы больше не будем здесь мучиться.
Теперь все точно получится!

Сны из волшебного тюбика,
Раскладывать дни, словно кубики.
Веселые песни, и лестницы
До самого неба повесятся.
В надежде — до неба…

Пряталось то, что всегда было видно.
Скрывается ложь, разжигая обиды.
Старая сказка измучена горем…
Всё будет иначе, всё по-другому.

Ветер надежд переменится,
И всё наконец-то изменится.

Сны из волшебного тюбика,
Раскладывать дни, словно кубики.
Веселые песни, и лестницы
До самого неба повесятся…
С тобою — до неба…

Стрела валькирии

Созвездия — это ты.
Моя сила возмездия — это ты.
Словно на небе валькирия,
слышишь дыхание мира.
Ты — стрела в висок,
Ты — роса в песок.
Словно на небе валькирия,
слышишь дыхание мира.
Пожалуйста, дай мне согреться,
Обитель бездонного сердца.

Вселенная — это ты.
Моя радость нетленная — это ты.
Словно на небе валькирия,
Слышишь дыхание мира.
Ты — песок в глаза.
Это ты — в груди стрела.
Словно на небе валькирия,
Слышишь дыхание мира.
Ждешь, когда разобьется,
Но слушаешь, как оно бьется.

Ты — стрела в висок…
Ты — роса в песок…
Ты — песок в глаза…
Это ты — стрела в груди моей…

Стены

О тебе расскажут стены.
Стены знают много тайн.
Ты на них писала кровью,
Чтоб забыть на сердце шрам.
Стены помнят все обиды
В чистых, как вод, глазах.
Они помнят кровь и холод,
Что дрожали по рукам.

В тишине расскажут стены
Про жестокую любовь,
Про разбитые мечты,
И как застывала кровь.
Тихой грустью и слезами
Омывали тяжесть ран.
Под холодными словами
Распороли весь обман.

Ты видишь, куда уходят мечты.
Они пропадают, как облака.
Ты знаешь, что их уже не вернуть
Никогда.

Свист

Холодно. Внутри так холодно.
Кто сказал, что в груди
Пустота, словно свист?
Но солома горит,
Ведь разлит керосин.
Холодно. Внутри так холодно.
Не будет сильней
И отважнее тех,
Кто свернул чью-то жизнь
В заводной апельсин.

Снова голос осушает грусть,
Что засела глубоко внутри.
Здесь снова стало пусто, ну и пусть.
Все чистые листы давно сожгли.
Чистые листы давно сожгли.

Холодно. Внутри так холодно.
Все слова, словно ком.
Ты опаснее всех.
Есть последний патрон,
Только руки в крови.
Холодно. Внутри так холодно.
В этом месте давно,
За две тысячи лет,
Умирал даже Бог
От любви.

А где-то вьются травы у реки,
Но не дотянуться нам до них.
А где-то наши беды далеки,
Но шум веселых песен наших стих.
Шум веселых песен наших стих…

Мама

Прости меня за то, что я
Стремился быть здесь самым первым.
Летел спасать безумный мир,
Но больше портил людям нервы.
Прости меня, мама, я битое блюдце,
Такое заклеить уже не возьмутся.
Прости меня, мама. Кто все эти люди?
Прости меня, мама. Что с нами будет?

Я знаю, ты тоже об этом не знаешь.
Ты тоже боишься, но только скрываешь,
Пытаясь забыть то, что было когда-то.
Так страшно жалеть и жить до зарплаты.
Так хочется плюнуть: ерунда и не важно.
Так хочется вверх героем отважным,
Потратив всю жизнь на поиски дома…
Прости меня, мама. Как жить по-другому?

Прости меня, мама, меня засосало,
Да так засосало — головы не осталось.
Беспомощно тянутся руки с болота.
Прости меня, мама, но жить не охота.
Прости меня, мама, я больше не буду.
Я про тебя никогда не забуду.
Скажи, почему на столе снова слезы?
Как яркие звезды, как яркие звезды…

Я знаю, ты тоже плачешь ночами
О том что, когда-то так громко мечтала,
Про синие небо и яркие звезды,
И верила: все не случается поздно.
Мне кажется, мы знаем больше, чем нужно,
От этого часто становится чуждо,
От этого мы состоим из скандалов.
Холодное утро. Начнем все сначала…
Мама…

Сигналы

Если ты все еще слышишь,
Я прошу, принимай сигналы.
Если ты все еще где-то дышишь,
Как мало, как этого мало!
Если ты все еще видишь,
Как кто-то плачет за дверью
И тебе протянул свои руки,
И как хочется в это поверить…

Если ты все еще помнишь,
Как стреляли по раненым птицам,
Как рука дрожала от боли,
Оставляя пустые страницы…
Как с петель вышибая двери,
Мы срывали любые пароли,
Отдавая себя за идеи,
Хотя все давно на ладони…

Если ты все еще знаешь,
Как глаза заливаются кровью,
И в куски разлетается небо,
И сердца задыхаются новью…
Если тебе еще снится,
Как мы мерили лужи и звезды
В тех улыбках на радостных лицах —
Значит, живы, и, значит, не поздно.

Если ты все еще дышишь,
Значит, я тебя чувствую кровью.
Если ты все еще где-то дышишь,
Значит, я еще не параноик.
И все эти знаки на стенах,
Эти числа в годах и минутах
Наказали, как бритвой по венам
Не доказано, ложно и нудно.

Если ты все еще слышишь,
Значит, я не дышал напрасно,
Значит, кто-то об этом напишет
И замажет черное красным.
Что мы бредили жаждой свободы
В играх солнца и вещими снами,
Прожигая себя год от года,
Но время вернулось за нами.

Осеннее небо

Осеннее небо растеклось смолой
По моим глазам,
Твоим слезам.
Нам казалось: так просто
Дотянуться до солнца.
Но ложь и обман
Бьют по рукам.
И мне не важен весь этот сломанный мир,
Что затерли до дыр задолго за нас.

Мы – отражения в лужах,
На грязном асфальте.
Порой так хочется вверх,
По ржавой лестнице вверх.
Снова сорваны крылья, и нас опять разбросало,
Зажало в тиски
Телефонной тоски.
Здесь все расписано все абсолютно про всех.
Детский смех под дождем так тихо погас.

Не надо больше глупых слов о том, что дальше.
Слышишь! А помнишь были дети, как вчера?
Не надо больше слез навзрыд о том, что дальше.
Тише! Пока есть время до утра…

Через окна подъездов с крупицами света
Сидеть на полу
В сером и теплом углу.
Лишь осеннее небо заливает дождями
О том, что мы есть,
Мы все еще здесь.
Мы не уйдем из этой осени, ты же знаешь
И тоже веришь, что кто-то за нами летит. Он заберет нас с собой.

Не надо больше глупых слез, ведь мы сегодня вместе,
Рядом. Ты слышишь голоса?
Они кричат из детства нам. Пока мы вместе,
рядом, мы снова верим в чудеса.
Мы снова верим в чудеса,
Мы снова верим в чудеса,
Мы снова верим…

Осеннее небо растеклось смолой
По моим глазам,
Твоим слезам…

Реквием

Снова больно и снова лихо
Вырывают внутри так тихо,
Чтоб рассыпалось в саже словами,
Растворилось пустыми мечтами.
Тонкий нож, покидая ножны,
Пролетел по усталой коже,
Выпуская в открытые раны
Черной тушью следы обмана.

Сколько веры у нас осталось в самих себя.
Мерить простыми днями все зазря.
Время в покое не оставит нас.
Время уйти в последний раз.

Тоскою брошенных улиц
Забрали и не вернули.
Истязая усталое тело,
Ранить медленно и не умело.
Бросить вслед безразличным взглядом,
Разделив по порциям яды.
На последних порывах злости
Все продумано, все так просто.

Завтра

Завтра будет хуже, чем сейчас, я знаю точно.
Ты выберешь сходить с ума сама по одиночке.
Что впереди?
Уходя, уходить и обрывать все начала.
Завтра будет хуже, чем сейчас, я это знаю.
Все будет хорошо, только это убивает.
Но нас не убить,
И вот кончается нить, да только этого мало.

Хочется выть.
Но больше хочется бросить и на дне затаиться.
Трудно забыть,
Труднее сбежать и в себе растворится.
Он не поймет.
Разрезав живое, растоптать на асфальте.
Сладкая ложь
о том, что сильно устала. Пожалуйста хватит

Завтра будет хуже, чем сейчас, я знаю точно.
Ты выберешь сходить с ума сама по одиночке.
Просишь уйти-
Но не отпускаешь, хоть и сильно устала.
Завтра будет хуже, чем сейчас, я это знаю.
Все будет хорошо, но не у тех кто убивает.
Снова простить,
Распутать клубок, чтобы все осознала.

И ты не уйдешь —
Будешь скрывать свои подозрения.
Что же ты ждешь?
Сладкую ложь утопила в презрении.
Снова бежать,
Не зная, куда. Так зачем все так вышло?
Больше не лгать…
Закончится лето дождями по крыше.

Завтра будет хуже, чем сейчас, я знаю точно.
Ты выберешь сходить с ума сама по одиночке.
Что впереди?
Уходя, уходить и обрывать все начала.
Завтра будет хуже, чем сейчас, я это знаю.
Все будет хорошо, но только это убивает.
Снова простить…
Двигаться дальше, начиная сначала.

Мы

Мы бросаемся в крайность
От случая к случаю,
С надеждой на лучшее.
Мы отреклись от реальности,
Мы изгои для общества,
Мы в плену одиночества.

Ряды добрых маньяков
Среди света и мрака
В пластилиновых лицах
Между строк на страницах.

Мы в размытых сознаниях
Слоями и мыслями,
Снегами и листьями.
Мы по рваным страданиям
Кричим от удушья
В распоротых душах.

Тише пыли на стенах
Задыхаясь от плена
Наших танцев с богами,
Крика с вещими снами.

Мы так хотим зацепиться,
Что от рая до крайности
Оживляем случайности.
Мы так хотим затаиться,
Замирая от плача,
Завернувшись в удачу.

В тихом омуте петель,
Где-то в спрятанных детях,
В бесконечных глазницах,
На дрожащих ресницах.

Мы больны от банальности.
Играми разума,
Шифрами — фразами
Мы бежим от реальности,
Одержимы идеями
Своих ярких видений.

По подъездам и станциям
Слезами и танцами
По мирам и трамваям
Между адом и раем.

Сумерки

Мне очень нужно дышать.
Я разберу тебя в раз.
Я соберу и разберу
Четыре тысячи раз.
Мне очень нужно идти.
Я вырываю глаза
Всем тем, кто жадно собирает,
Сколько «против» или «за».
В моих руках молоток,
А в голове барабан.
Я молотком по барабану
Вышибаю обман.
Я выбиваю, как пыль,
Немые шифры из строк,
Увидев мир в суровых числах,
Осознав — приходит срок.

Сколько здесь похоронено рук?
Где-то в сумерках спрятался звук.
Сколько здесь похоронено глаз?
Ветер воет, вспоминая о нас.

Ко мне пришел мертвый друг,
Он рассказал мне секрет,
Что это замкнутый круг,
И что его больше нет.
Он указал мне на двери,
Показав все ножи.
Теперь я знаю и не верю…
Вверх летят этажи.
Теперь и я свой секрет забираю с собой,
Но совершенно не уверен, что пробью головой
Сквозь сантиметры бетона
Этот замкнутый мир
Лжи, стекла и картона,
Затертый до дыр.

Стена

Дружище, дай мне лапой в морду
За то, что я был самым гордым.
Мы бежим на свет в конце тоннеля
Мимо ярких девок на панелях.
Ты просто выпей яду смело.
Знаю: мы умеем делать дело —
Пробивая серую изнанку,
Выворачиваясь наизнанку.

Здесь бьется с криком о стены
Любой случайный прохожий.
Здесь каждый «съехавший» — гений,
И мы, наверное, тоже.

Дружище, больше не смотри назад:
Они не ведают, чего творят.
Ведь все, что было, вьется ниткой тонкой —
Два десятка метров кинопленки.
Всего лишь пыль никчемных фраз,
Всего лишь результат от битых глаз,
Сплетенный сутками без сна.
Дружище, дай мне не сойти с ума.

И бьется о стенку гений,
Кидаясь в случайных прохожих.
Теперь все давно до фени.
Мы оба «съехали» тоже.

* * *

Здесь было так много калеченных душ,
Было так много отчаянных тел.
В горящих глазах сквозь черные тучи
Касались ответов — и каждый летел
На свет!
Здесь чистых и белых тянула смола,
И битые крылья упали на дно.
Все наши мечты догорели дотла,
Срывая замки, вылетая в окно —
На свет!

Но вся эта грязь проходит под кожу.
И снова — лицом на полу.
Скребу я ладонью по пыли бетонной
И верю, что тоже смогу.
Но вся эта боль сливается в лужу
Из крови и выбитых слез.
Очнуться наутро в коробке картонной,
Услышать, что все не всерьез…
На свет…

* * *

Держи мою голову крепче и крепче,
Чтобы вылезли эти проклятые черти,
Дома, чердаки, самосвалы, окурки,
Ступени, шаги, кабаки, проститутки,
Жестокие люди, орущие дети,
Этиловый спирт, сундуки и соседи,
Безумный поэт со стихами без точки…
Пожалуйста, тронь мою голову срочно!..

Пожалуйста, тронь мою голову.
Пожалуйста, тронь — здесь так холодно…
Где ты?..
Где ты…
Где…

Я так хочу

Торчат пустые мысли сквозь огонь.
А мне плевать — нужна твоя ладонь.
А мне плевать — нужны твои глаза.
Пусть станет пеплом чей-то робкий взгляд.
Пусть станет кровью птичье молоко.
Твоя рука сейчас так далеко.
Так далеки сейчас твои глаза.
Уже давно слетели тормоза.

И снова в ночь идти куда-то пить.
И снова ночью некому звонить.
И снова ночью некому кричать.
И снова ночью одному молчать.
И драный пес сорвет стальную цепь.
Так было больно ночью выть и петь,
Перегрызая злые провода.
Так далеко сейчас твоя рука…

Я так хочу тебя любить.
Я так хочу тебя убить.
Я так хочу…
Но я молчу.

Небеса

Снова серым дождем заливается небо
Сквозь провода.
Мы уходим туда, где никто еще не был,
Оставляя города
Снова черными пятнами, белыми плитами,
Смыкая круг.
Зашиваются губы стянувшими нитями —
И сердца стук
Кричит: когда-нибудь все это кончится,
Закроются глаза.
Когда-нибудь здесь все закончится
Заплачут небеса.
Когда-нибудь здесь будет солнечно —
Но нас тут нет.
Когда-нибудь все это кончится —
Размоет след.

Режет молнией небеса
Навзрыд
В крике детские голоса
Обид.
Зажимая в последний раз
Ладонь
На листе уместился мир —
В огонь.

Задыхаясь тоской разодранных крыльев,
Лежать на дне.
Видя, как куски веры, разбитой насильно,
Горят в огне.
Согревают ладонь крупицы с мечтами.
Дрожа в углу,
В тишине среди стен с черно-белыми снами,
Я не смогу.
Но верь: когда-нибудь все это кончится —
Горят сердца.
Когда-нибудь здесь все закончится:
Мы — до конца.
Когда-нибудь здесь будет солнечно,
Но нас тут нет.
Когда-нибудь все это кончится…
Тускнеет свет.

kissлота

Ты тихо расскажешь, как время летело,
Как небо смеялось над вами и пело,
Порой надвигая серьезные тучи.
Кто больше любил и кто больше мучил.
О ветреных чувствах, что были когда-то.
О первой любви, догоревших закатах.
Косые дожди, телефонные будки,
И вырваны с корнем налегке незабудки.

Ты скажешь, что запуталась, раскаялась, одумалась.
Нечаянно расплещешь кислоту.
Расскажешь: тебя бросили, что дело было к осени,
Что ночью просыпаешься в поту.

И тихо заплачешь на старом на балконе,
Что очень болит, и тебя он не понял.
Куда улетело счастливое время?
Как скинуть быстрее тяжелое бремя?
Как быстро понять и быстрее забыться?
За сколько часов все должно растворится?
Сколько же нужно ночей и рассветов,
Чтоб наконец-то открылись ответы?

Ты скажешь, что отчаялась, устала, опечалилась,
Нечаянно расплещешь кислоту.
Расскажешь, что не хочется, боишься одиночества,
Что плохо переносишь темноту.

Ты скажешь: сильно доняли, попросишь, чтобы поняли.
Нечаянно расплещешь кислоту.
Поверишь, что до осени пройдет, о том что бросили.
И прошлое развеет на ветру.

Вспоминай
Ты тушишь остатки бессмысленных слов,
Рассыпаешь крупицы разрушенных снов.
Снова рассвет и снова окно
В уходящих дельфинах куда-то на дно.

Вспоминай меня,
Вспоминай меня,
Вспоминай меня,
Но если больно, то лучше забудь.
Вспоминай меня,
Вспоминай меня,
Вспоминай меня, но только не больно.

Собираешь в ладони остатки от звезд
Под холодным дождем в отражениях слез.
Взмахом крыльями вверх и до самых небес.
Кто-то тихо ушел. Кто-то тихо исчез.

Будь холодной, как сталь,
Будь февральской тоской,
Будь их птицей, что вдаль
Уведет за собой.
В этом мире теперь
Стало меньше живых —
Ты теперь за двоих.
Вспоминай через звезды
В горящих глазах,
Сквозь осеннее небо —
Ни шагу назад.
Не смотри в их пустые глаза и не верь.
Открывается дверь
В ноябрьский дождь.

Забери
Небо затмили летящие бритвы,
Нас уже просто нет, остаются молитвы.
Пустые слова рвутся цепями.
Я теперь не боюсь, если просто не станет.
В тоске серых дней, считая потери,
Я знаю, ты сможешь. А я больше не верю.
Закрой мне глаза. Ты все еще дышишь.
Прости. Но я не услышу.

2 том

Шкурник

Не говори громко, будь тише.
Прилегая сварочной кромкой,
Стань защитой моей.
Не говори лакомо,
Воспринимая ломко.
Верь не только себе, но и ей.

Не говори быстро, будь проще,
Разлетелся вокруг звук гонга,
Сигнал уходящих дней,
Проведенных с тобой, в роще
Чувств, осязаемых тонко.
Не было нас вольней.

Я смотрю на тебя робко,
Занимая чужую нишу.
Друг мой, будет еще больнее.
Всем на горе виднеется сопка,
Да не хочется это слышать,
Только рядом с тобой я сильнее.

Безразличие

Гуляла ты раньше по парку с сыном,
Мой друг ходил с дочкой,
Она сидела на шее,
Смотрела — цветочки
И зоопарк.
А теперь не так.
И трава больше не зеленеет,
Она пахнет как марихуана.
Она пахнет, и все хорошо.
А я не умею врать, это сила.
В мире нет другого кретина,
Который скажет, что серое солнце светит,
Что люди с других планет за нами летят,
Наши сигналы заметили.
Я узнавал.

Безразличие.
В наличии
Цинизм и два пальца в рот
Врагам на удачу.
Слышу ты плачешь, А я не чувствую боли.
Я к ней привык, Пока разбирался с этой ролью.
Пока стремился быть первым — Вольному воля.
Пока был один, говоря что мы вместе и в деле.
Пока наши страхи потели
Под пищевой пленкой.

Работал, как раб на галерах в поисках правды.
Мне все равно, это иммунитет, наступаем на старые грабли.
Они снова умрут, все мечты, эти чувства, и нормы,
Как закон гравитации, он сильнее любой бесполезной реформы.
Может быть, изменить этот мир безразличием к власти?
Безразличием к детскому плачу, теории дыр,
Черных линий запястий.
Я опять зачастил, обнажаюсь, как ноль, синдром «красная площадь»
Этот мир без любви, как забитая в голод белая лошадь.

Безразличие.
В наличии
Цинизм и два пальца в рот
Врагам на удачу.
Слышишь? Я плачу, ты не чувствуешь боли.
Я к ней привык, пока разбирался с этой ролью.
Пока стремился быть первым — вольному воля
Пока был один, говоря, что мы вместе и в деле,
Пока наши страхи потели
Под пищевой пленкой.

Старик
По памяти с ножом идёт старик суровый
И сталью оставляет зарубки на дубах.
Величие дубов сменяет цвет еловый,
И ветер обдувает горечь на губах.

Старик идет по лесу тяжелыми шагами,
Что разлетелись эхом по спящей голове.
Старик пинает совесть большими сапогами,
И тень его сочится кровью на траве.

Старик внушает страх, глаза две черных точки.
И тонко воет ветер в нитях бороды.
Он вновь напомнит мне о том, что я оставил дочку…
Вода не сточит камень, не избежать беды.

Спичка

По отношениям инертным, словно газ
Мы оставляем дань приоритетам.
Ты жёг, к утру огонь погас,
Пока все дружно составляли сметы.
Теперь лишь по течению грести.
Все верно, вроде это безопасно.
Надежды поиск вечный обрести.
Бояться мысли — сделано напрасно.
Ведь тот, кто задает течение,
Навряд ли думает и о тебе.
Ты думал, будет жажда приключений?
Все догорело спичкой на огне.

* * *
На понимание с вниманием и не рассчитывай.
Кто рядом ближе, тот слащавей врёт.
От созерцания тошнит? Беги! Просчитывай,
Когда убитый битой битого бьет.

На расставания не трать себя и не разбрасывай
Словами-листьями, друзьями с проседью.
Всем тем, кто беды разделяет классами,
Сполна вернется красной осенью.

На поручения с ухмылкой радовать
Себя, хорошего, махни рукой
Любвеобильным, кто хотел тобой командовать
Да не успел-таки — ушел в запой.

А знаешь, все это не так уж холодно,
Не так уж по боку, да не по мне.
Еще не черное, да и не голодно.
Не замерзал никто, не жег в огне.

Дверь

Открыта дверь для всех,
Открыта каждый день.
И для тебя, и для меня
Она открыта.
Проходят люди все:
Герой, злодей и тень —
Любя, скорбя, виня
Разбитое корыто.

Виня меня, любя тебя,
Скорбя тогда, когда болит,
Когда невзгоды душат грудь —
Она открыта.
Со сломанным веслом гребя,
Не слышно Господа молитв.
Он сам тебе укажет путь
Когда разбит ты

Открыта дверь для всех:
Кто ниже и кто выше,
Кто просит, кто даёт —
Она всегда открыта.
Кто с волей на успех,
Кто полон, слаб, обижен,
Кто по годам сдаёт,
Кто по долгам.

Открыта дверь для всех —
Иисус или путана?
И боль, и смех, и грех,
Открыта рана.
Какая разница?
Пока отрыты двери.
Какая разница?
Пока мы в это верим.

* * *

Кораблев вызывает бога, а тот не берет трубку.
Кораблев выбегает во двор и видит: закрыт магазин.
Он давно бы забыл и забился, но понял,
Что бог един.
Кораблев вызывает ночь и бросается в злой мотор.
Там водитель. Он прет на восток. И смеется, как смерть, в упор.
Кораблев все бросает и врет. Он не пойман и непобедим.
Кораблев бы давно ушел,
Только понял, что бог один.

Зверь
Ты вновь уходишь в ночь,
Ты вновь уходишь прочь.
И снова уйдешь.
Мне мало не надо,
Мне надо, как надо.

Размыто на стекле
Твоё сухое нет.
Здесь рай пахнет адом.
Я все тебе отдам.
Плечо отдал Адам,
Так что тебе надо?

И ты ответишь мне.
И ты ответишь: «Нет».

Я — мелом на снегу.
Я выживу в аду.
Я первый, только
Я — с конца алфавита.
Обиды забыты.

Корабль на дно.
Случайный поэт выходит в окно.
А я все ещё здесь,
Ищу свою дверь.
Сиди и смотри,
Как в душе человека рождается Зверь.

В душе человека рождается Зверь.
Сиди и смотри…

Змеелов

Кто-то тебя раскрыл.
Масло ты или акрил?
Ты это или я?
В птице живет змея.
Я это или ты?

Счастье ты или боль?
Снова забыл пароль.
Демон я или бог?
Коленом на твой порог.
Ад мой ты или рай? —
Пожалуйста, выбирай.

Смерть идет за тобой,
Она знает твой пароль.
Я цифры ей не скажу,
Я ее провожу —
Я ее уведу.
Ты только не смотри…

Небо такое, как ты.
Здесь небо такое, как ты.
Здесь небо такое, как ты…

Мать или дитя?
Отец или юнец?
Мимо ли через себя?
Исчадие или творец?

…Я это или ты?..

* * *

Нацарапаны строки о красоте и любви.
Нацарапаны строки, только пальцы в крови.
Только больше нет смысла, только гаснет мечта
В бесполезности мыслей без руки и плеча.
Нацарапаны строки — кричи не кричи.
Того, кто был полубогом, заковали врачи.
Тот, кто был выше всех, превращается в грязь,
А у сердца пригрелась очевидная мразь.
Нацарапаны строки, шьется злой приговор.
Слезы льет невиновный, улыбается вор.
Сука точит оскал и грызет свою кость.
Я искал здесь любовь, но нашел только злость.

* * *

Если ты можешь, но тело скручено в сталь. Давя на виски
Небесный патруль уполномоченный, сердце твое обнимет в тиски.
Я личинка энтузиазма. Я знаю, как начинать войну,
Когда раздают соц.поощрения, сложно ответить «Я не возьму».

Но Ты! Великий вождь,
Иди! Весь мир встревожь.
Вчерашние Короли сегодня средневековая вошь,
А ты, мой братец Гном,
Сожжешь их всех огнем.
Только помни о том,
Что ни мать, ни отец не знали, где правда где ложь.
Есть один ответ.
У тебя их нет.

Мои страхи идут по пятам, словно волки — эмиграция с воем.
Я наделаю кучу зла — заглушу свою паранойю.
Пожалуйста, едьте на море, у меня есть точильный камень.
Пока вы дышите через марлю, я поднимаю знамя.

Я Великий вождь!
Мой мир не потревожь!
Вчерашние короли сегодня сухая ложь.
А ты мой братец Гном,
Пылай своим огнем.
Но помни о том,
Ни мать ни отец не знали, где правда где ложь.
А ты — совсем юнец.

* * *

Мой друг бросается страхами
В незнакомых, в меня, и в тех,
Кто стоит на краю. Ведь крах его
Заберет с собою их всех.
Они — слоганы, рваные полчища,
Орды, черной силы свет.
Ну, а я? Я стою напротив,
Обрекая его на успех.
Мне не страшно, что в злобном мире
Есть такой, как он, человек.
Я хочу, чтобы он увидел,
Сколько слез его пало с век
На мои ладони усталые.
Я возьму, в его руку вложу
С кленов листья красноопалые.
Счастье есть, я ему покажу.

Перчатка

Неуверенный, призрачный,
На кулак нанизанный,
Прозрачный.
Видно силу костяшек через душу резиновую,
Невзрачную,
Бежевую, стертую
И верную.
Даже подарком только тебе бы отдал,
Наверное.

Нервное состояние очень.
Словно школьник за гаражами
Готовится драться
Один со своими врагами —
Сверстниками,
Хранителями того юного поколения.
Все помню.
Как в первый раз оказался тогда на коленях.
Не по любви, а разбитый, с обидой
То ли на себя, беспомощного,
То ли на всех
За их успех
И предательства.
Вот тебе и доказательства.

Посмотри, если не лень.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
Видишь, и перчатка резиновая — душа.
Стала личностью, не спеша,
Когда не трогали ее и не били…
Страхи — пепел. Зола — ничто…
Давай покурим, да и забыли.

* * *

Встань, тут пройти пять шагов. Зацепись!
Встань, окстись, оглянись,
Отпусти, разбудись.
Зацепись, зубы в губы, в кровь.
За любовь
Полегло твое братство.
Лицезреет аббатство,
Как гиена на падаль ведется. Весь патриархат —
Афоризмы в устах феменизма фей…
Жаль, что жалят себя. Я смотрю, не тушуюсь — я рад.
Я их пеплом залью,
Я для них догорю, как зарница.
Мне бы только дожить до утра — и в обед зацепиться.
Ты — мой повод и боль,
Ты — вся роль в моем фильме спонтанном.
Я наполню сосуд и опять распишу многогранно.
Я оставлю в покое тебя. Голова — на коленях.
Зацепился! Вкушаю. Ценю, проживая мгновенье

Декабрь (посвящается Раду, моему другу)

Я такой же, как ты, только рабица:
Пропускаю ветер и снег.
Ты спросил, куда все катится,
Я ответил: не наш это век.

Ты, мой друг, словно роза алая,
Ты выдерживаешь мороз.
Только корни твои уже вялые,
Словно кто-то тебя не донес.

Ты, наверное, сильно злишься,
На скупые мои аллегории,
И со мною опять простишься,
В ноте ми, два удара в повторе.

Только помни одно, мой отважный:
Быть красивым подарком важно,
Даже если в последний раз.
Снова соль — это слезы из глаз.

Любым способом

Подруга, помни о том, что есть река под мостом.
Ты не сменишь течение гидровинтом.
Ты не сможешь направить инверсию вспять.
Я так долго терпел, мне так важно сказать:

Послушай себя и сбереги
Любым способом.

Здесь вся падаль с расчетами прыгает вниз.
Ты смелее, цепляйся рукой за карниз.
Им не хватит законов и принятых мер.
Птицу крылья несут динамически вверх.

Я подам тебе знак, а ты беги
Любым способом.

Общепринятых норм общепринятый бред.
Обжигаясь о солнце, добывается свет.
Здесь все скоро зальет потоком светил.
Заминируем дамбу, я достану тротил.

Все так просто решить, ты посмотри,
Любым способом.

* * *

Я стихи свои пьяные, рваные
Посвящаю тебе до дна.
Ты одна моя самая странная.
Перепонок ушных видна
Гладь. Мои слуховые рапсодии
Режут молот, октябрь, гром…
Мне сейчас бы в твои угодья,
Посмотреть, как живет твой дом.
Ты прости мне те песни старые
И слова, что наговорил.
Мне бы милую, мне бы алую —
Я ее бы боготворил.
Только ложь это все столичная.
Жаль, но все это — злая ложь.
По-привычному непривычно тут.
Если нравится — проститут.
Я стихи свои пьяные рваные
Лучше просто тебе отдам.
Пусть все люди вокруг будут равные.
И плечо Еве даст Адам.